Сергей Алексеев

ПРИКЛЮЧЕНИЕ
драма в пяти действиях

Пятое действие
Домой!

01.09.91. День на просушку - Времени в обрез

Я хочу домой, на запад, там жители гораздо благоразумнее.
Толкиен, "Хоббит"

Купание в водах Тампуды почему-то совершенно охладило желание Макса путешествовать на плоту. Сереге тоже не нравилось плавать с мокрыми ногами. Поэтому с утра пораньше, позвав на помощь Пашу, они побежали развязывать плот.

Витя, Вика, Инна занялись просушкой продуктов. Остальные - просушкой вещей.

Настроение у всех было наикислейшее. 9-го сентября из местечка Ширильды уходит последний катер до Нижне-Ангарска. А у нас еще 55-60 км до Байкала и 20 - по его берегу. Продуктов - тоже только до 9-го. Начиналось последнее приключение: бег наперегонки со временем. Сильнее всего всем хотелось сейчас домой, к благам цивилизации, но это и представляло сейчас главную трудность.

...Наши души сейчас как сухарики к концу похода. Ровные и крепкие в начале, они побились и потрескались на сложных переходах, раскисли и размякли от дождей и холодных купаний, их наскоро подсушили, изменив форму и обуглив края. И вот эти скукожившиеся, измученные души хотят одного: они очень хотят домой, на запад. Интересно, когда мы туда попадем?

К вечеру сделали только два перехода, примечательные лишь тем, что Витя нашел оленьи рога. Паша чуть не умер от зависти. Ему тоже хочется рогов.

03.09.91. Спуск по Тампуде - Выход на болота

Мы продолжаем спуск по Тампуде. Переходы унылые, однообразные. Одна радость: все суше лес, все ниже и дальше расступаются горы, грибы все благородней.

Решив, что жизнь стала слишком однообразной, Малышкин решил потеряться. Два перехода мы орали и свистели изо всех сил, не слыша ни звука в ответ. Потом Серега нашелся, решив, очевидно, что достаточно развеял скуку данного дня.

Во время поисков Паша нашел обломок рогов оленя и страшно возгордился. Но Витя утер ему нос, выкопав из веток и листьев не жалкий огрызок, а аж метровое сооружение с красивыми выступами и наворотами. Вечером рогоносители долго рассматривали и обсуждали добычу друг друга.

За ужином сидели на бревне, а прямо у наших ног, меж двух кулис леса, текла, подсвеченная пламенем костра, мощная Тампуда. В очередной раз пожалел, что нет с нами Шуры Петрова. Только он мог бы действительно наслаждаться созерцанием природы к концу длительного похода. А мы на реку не смотрели. Мы смотрели в миски.

За ужином Витя объявил, что если через два дня мы не уточним наше местоположение, порции будут урезаны вдвое. Вот так-то.

02.09.91. Спуск по Тампуде - Потеря Малышкина

Единственное, что он твердо решил, -
ни в коем случае не вставать ни свет ни заря,
чтобы накормить всех этих дармоедов...
и он был далеко не уверен,
что наутро отправится куда бы то ни было.
Толкиен, "Хоббит"

Лично я на месте дежурного испытывал бы именно такие чувства. Мы стали вялые и ко всему равнодушные. Идти не хочется, и мы весело топаем только по тропинке, а, потеряв ее, переставляем ноги только для виду.

Все известно заранее. Через два перехода Витя раздаст сухофрукты или конфетки. Еще через два будет холодный или лучше горячий перекус. Еще три перехода - и мы будем искать место для стоянки. Хорошо если будет тропинка, и если спустимся до заболоченного участка Тампуды. А если не будет и не спустимся - плохо. Скучно!

Весь день идем практически без тропинок. Мало грибов. Мало ягод. Как обычно очень много мошки.

К вечеру меняется все. Грибов много. Тропинок еще больше, чем грибов. И вместо мошки - комары.

Наши лоцманы напоследок развернули нас на 180' относительно прежнего курса, но вскоре вывели группу к месту стоянки, где Серега заявил, что до Байкала - рукой подать, и что мы уже дошли до тех самых болотистых мест, о которых столько мечтали. И очень кстати: следующий день - последний из назначенного Витей срока для нормального питания.

Сегодня рог нашел еще и Серега. И хотя у него уже валяется дома без применения огромное украшение лося, добытое на Кольском, устоять он не смог - пополнил собой ряды рогоносцев.

Одно время нам не попадались кедровые шишки, и он даже чуть-чуть поправил свое душевное здоровье. Но кедры вновь набрали силу, и Серега, зыркая по их кронам, целый день ходит злой как грузчик с похмелья, обидчивый как трудный подросток. И только найдя шишку, улыбается застенчиво и гордо, душевен и даже щедр. Есть и другое средство: миска гречки с тушенкой и пряник или шоколад к чаю. Но это средство более слабое. Хватает минут на 10-15.

Еще одно наблюдение. Паша, поймав рыбу, запретил Максу ее фотографировать, чтобы не стеснять себя при демонстрации ее размеров во время будущих рассказов. Кроме того, он совершенно бессовестно почил на лаврах и рыбу больше даже и не пытается ловить.

04.09.91. Болота - Выход к Байкалу - Улан-Удинцы

Этот день был посвящен болотам. Увлекательнейшее дело искать на них тропинки! Не хотите? Тогда милости прошу: шагайте напрямик по колено в грязной жиже. Ну, а если провалитесь глубже (по пояс, по шею) просьба не обижаться - вас предупреждали.

И мы, несчастные, за любой тропкой бросаемся как ворбьи за хлебным мякишем. А тропки заводят нас куда хотят: в тупик, в реку, в противоположную сторону. Уже с утра мы готовы были перекусать друг друга из-за выбора направления и тактики движения. Но мотом нашли очень хорошее зимовье, а потом сделали горячий перекус - настроение улучшилось.

Бродя по тропинкам в разные стороны, мы все же приближались к цели и - не сегодня - завтра ожидался выход к Байкалу. Об этом мы и говорили, сидя на десятиминутном привале, как вдруг...

В романах это спасительное "вдруг" происходит обычно в самые критические моменты: ночь - дождь - обвал - сель - осыпь - оползень - лавина - все друзья погибли - главный герой висит над пропастью - на одном левом мизинце - его обвили ядовитые змеи - на левом мизинце сидят малярийные комары и клещи, разносчики энцефалита, - а снизу горная река, кайманы и пираньи. Врать не буду: почти ничего этого с нами в тот момент не происходило. Настроение даже было неплохое. Паша воображал, как его товарищи идут учиться, а его с ними нет. И все же, и все же... это "вдруг" произошло. Мы услышали вдалеке сирену катера. Была она тосклива и страшна как трубы ангелов, услышанные некогда св. Иоанном Богословом. И последствия ее были столь же ужасны.

В тот момент, когда вслед за припустившим Пашей, мы двинули вниз по тропинке, рухнул, осыпался в прах тот мир, котоpый заботливо строили три последних недели. Беззвучно разбился вдребезги с такой силой, что не осталось даже осколков. Осталась только копия в негативе. Двумерная, плоская, она исказила почти все. Именно на этой широкой тропе наш поход превратился в Романтическое приключение. Самые черные, тяжелейшие дни, самые рискованные моменты стали ярчайшими воспоминаниями. Все прежние выходки хорька-Макса вызывали теперь вместо глухого раздражения лишь улыбку. Все изменилось. Все умерло, чтобы, родившись вновь в нашей памяти, уже ничем не напоминать прежнюю реальную жизнь.

Ну, а мы, мы просто спустились вниз по тропе. Местечко Томпа, считавшееся необитаемым, оказалось все же населенным. Охотники и лесник встретили нас сперва неприветливо, сообщив о том, что мы находимся в заповедной части побережья. Но позже их настроение изменилось, и благодаря этим людям мы испытали три сильнейших потрясения за вечер.

Первым были полбуханки обычного настоящего хлеба. Вторым - соленый байкальский омуль, тот самый, единственный в мире. Третьим было известие о том, что в Москве была попытка вооруженного переворота и о разрушительных последствиях. Весь поход мы шутили о возможных изменениях в стране во время нашего отсутствия. Дошутились.

Любопытно, что местным жителям все эти перемены "до Феньки". У них здесь настоящая серьезная жизнь. У них в лесах кедр и баргузинский соболь. Они стреляют диких уток из окна и солят омуля бочками. Какие перевороты?! У них здесь медведи выходят на мыс за нерпой, и они бьют медведей, а когда выходит сохатый - бьют сохатого.

Уже ночью к нашему костру подсели двое ребят из Улан-Удэ. Они прошли примерно тем же маршрутом, что и мы, но с той маленькой разницей, что у них не было ни палаток, ни спальников. Правда, у них были сало и водка, а с этими верными спутниками можно пускаться и в более рискованные приключения. И еще ребята перешли не тот перевал, что мы. Их был более простой и менее красивый.

Улан-Удинцы подбросили нам в чай золотого корня, пообещав, что после этого мы будем прыгать как барашки всю ночь. Как барашки прыгали только Макс с Серегой, посетившие местную баньку и смывшие с себя там столько грязи, что наутро прибежал изумленный хозяин и попросил навести порядок. А Макс до рассвета сидел у костра и, потряхивая козлинной бородкой, рассказывал осоловевшим туристам о двух сверхгигантах: Hetnet и IBM.

Между прочим, каждый вечер, глядя вниз по течению Тампуды в сторону Байкала, мы видели чистейшее небо. А над тем местом, где стояли день назад - черные тучи. Природа словно из тюбика выдавливала нас вниз, к Озеру. И, надо сказать, стоило трудиться. Мы увидели его не тихим заливчиком как три недели назад, а настоящим морем, мощно колышущимся среди гор, спокойным и чистым, как взгляд опытного охотника.

05.09.91. Ожидание катера - Жор

Они разделяли взгляд Хоббита на то,
что есть надо регулярно, часто и как можно больше.
Толкиен, "Хоббит"

Катер должен был прийти только 6-го, и весь этот день был посвящен собственным нуждам. Лиля, Вика, Инна собирали бруснику и собрали. Серега лазил по кедрам за шишками, набрал много и был почти в хорошем настроении. Витя искал капы и нашел несколько удачных экземпляров. Макса хитрый лесник припахал косить траву, и Макс упахался и укосился. Паша чинил разные приборы: фотоаппарат топором и часы плоскогубцами. Кроме того, он весь день собирался искупаться в Байкале. Расхрабрившись, он залез таки в воду и оттуда спертым голосом кричал, как ему хорошо.

А в промежутках мы ели. Впрочем, почему в промежутках? Это все остальное происходило между делом, а процесс питания - это вы меня извините! Это святое. Попрошу не касаться.

Как сейчас помню: на завтрак рисовая каша с черносливом, заедалась тушеной кониной, запивалась чаем с золотым корнем. К обеду нам подарили целую кучу рыбы: и омуль, и хариус и что-то еще. Но мы сначала откушали полный кан супа, а потом уже насладились жареной рыбкой. Перловая каша не лезла, ну не лезла уже в утробу, но на нее нажали, надавили, пропихнули таки в глотку, и чай на бруснике, можжевельнике и листе черной смородины полился туда уже вполне свободно.

За ужином мы обожрали коллег из Улан-Удэ, прикончив их запасы риса и часть тушенки.

Все остальное время мы неспеша жевали неисчерпаемые запасы соленого омуля.

Одним словом, мы провели очень насыщенный, очень интересный, очень веселый день.

06.09.91. Ожидание катера - Рыба, рыба, рыба - Хлеб с маслом

Скажу по секрету: гоблины едят лошадей, и пони,
и осликов и кое-кого еще и вечно голодны.
Толкиен, "Хоббит"

Чтобы успеть на катер, встали в четыре утра под черным небом и на ураганном ветру. Наспех позавтракали, умылись и упаковались. Оставалась самая малость: уговорить капитана и без того переполненного катера взять нас с собой. С этим Макс как всегда не спешил. Когда настал решающий момент, он - ко всеобщему изумлению - вдруг бодрым шагом направился через широкий луг к ближайшему лесу. Но даже это не принесло успеха. На катер нас не взяли.

Растроенные, угнетенные испортившейся погодой, мы сварили еще один завтрак и медленно его съели. После этого задумчиво уставились на груду подаренного омуля. Жарить мы его уже жарили. Чего бы еще с ним сделать? Решили запечь на углях. Получилось вкусно. Так вкусно, что неспеша испекли и съели всю кучу.

Без малейшей паузы Макс с Пашей принесли еще ведро исходного продукта для экспериментов и лабораторную установку: переносную коптильню. Вообще-то есть уже давно никому не хотелось. Но надо же попробовать горячее копчение! Когда процесс закончился, рыба имела такой дивный золотистый оттенок, такой аромат, что грех было не попробовать. А ее мясо! Нежнейшее, изысканнейшее. Его съели все. Так как утробу никому не разорвало, внутреннее давление поглощенной пищи выдавило наружу глаза, нажало на диафрагму, затруднив дыхание. Зарядив в коптильню очередную порцию, народ очень осторожно расползся в разные стороны. Витя сделал несколько шатающихся шагов и грузно повалился на плотики. Я сидел на бревне с пустым взглядом, отвисшей челюстью, а перегруженное чрево причиняло тяжкую боль, но подняться не позволяло.

Минут 30 никто не шевелился, слышалмсь только жалобные стоны. Потом созрела новая порция и тут же была с причитаниями съедена. Вспомнился кот Матроскин из Бегемотовского "На ВЦ как на ВЦ", который "есть уже не мог, но и не есть тоже не мог". Кстати "не есть" он не мог именно рыбу.

После такой трапезы возникли сомнения в том, что возвращение на родину доставит ожидаемую радость в области гастрономии и кулинарного искусства. Дальнейшие события развеяли подобные предположения.

Ставить палатки в дождь и после первой попытки уехать было тяжело морально, и мы напросились в домик к охотникам. Здесь вполне уверенно была принята внутрь гречневая каша с тушенкой, и уже грустно ожидался чай без сахара, когда вернулись с вечернего рейда хозяева. К чаю они выложили сахар, хлеб (ах!), масло (ах! два раза) и предложили салат из огурцов и котелок красной омулевой икры (междометий уже не было).

И ведь поначалу все было вполне прилично: намазали себе по бутерброду. Ну и что, что в три пальца толщиной. Однако, очень быстро съев первый запас (по возможности подальше от костра, в темноте), тут же принялись мазать второй, подогреваемые нахальством и несдержанностью друг друга. Многие уже не отходили от стола, чтобы, доедая один бутерброд, сразу мазать другой. Когда кончились икра и масло, накинулись на хлеб и огурцы и, только доев их, приступили к чаю с сахаром и вычерпали кан до дна.

И вот только в этот момент всем стало стыдно. Избегая глядеть друг на друга, а тем более на охотников, мы по одиночке пробрались в дом, постелились и уснули. За последнее время впервые в тепле. Впервые не боясь ни ветра, ни дождя.

07.09.91. Катер - Аэропорт - Гостиница

С утра пораньше стали собираться на катер, стараясь производить как можно меньше шума, чтобы хотя бы не разбудить уже обожранных нами людей. И все же именно они проводили нас и подбросили на моторке до катера, собрав в один пакет омуля холодного копчения, которого специально для нас развесили сушиться накануне.

Странно, но именно после общения с этими людьми я действительно ощутил, что мы находимся в тайге, где все сурово и просто. Где хозяевами себя чувствуют именно такие люди: охотники и рыболовы - нормальные советские браконьеры. Люди, с которыми нужно жить по Воландовскому принципу "никогда ничего не просите, особенно у тех, кто выше вас. Сами придут и все сделают". Благодарить тоже не рекомендуется. Слова благодарности воспринимаются как оскорбление: "За это не благодарят!" Они не смеются, а зубоскалят. Их взгляд всегда словно в прорезь прицела. Эти грубые мужики и есть настоящие хозяева этих мест, а вовсе не "весь советский народ" и уж конечно не государство, как это записано в Конституции.

Ну, а мы, несчастные проглоты, мы начали есть рыбу почти сразу, еще на катере, и продолжали предаваться этому упоительному занятию весь день, к великому возмущению Инны и Вики. Рыба - видите ли - по их мнению "пахла". Да, пахла! Как и положено любой уважающей себя рыбе, тем более такой вкусной.

Приехав с утра в Нижне-Ангарск, мы тут же ринулись в местный аэропорт, где осадили буфет. Покупали булочки, вафли, чай, сок, яблоки, печенье и ели. Покупали, ели и снова покупали. Ели, покупали и снова ели. Больше к сожалению заняться было нечем. Из-за нелетной погоды все рейсы отложили до завтра. Решено было утром следующего дня садиться на "Комету" до Иркутска, а ночь провести в гостинице.

Правда, Макс забронировал места не там, где предполагали все. В таком маленьком городишке он нашел другую гостиницу, значительно более удаленную от пристани. Но все же она оказалась вполне сносной. А уж горячиий душ всего за 40 копеек просто заставил всех растечься лужицей под струями мягкой водички.

Блага цивилизации воспринимались нами с опаской и недоверием. Смущало то, что перед тем, как лечь спать, нужно не одеть на себя еще одни штаны, свитер, куртку и шапку, а - как раз наоборот - снять те, что уже одеты. А уж необходимость снять носки просто повергала в смятение. Это что же,- я должен спать босым?!

В теплой чистой постели огорчала лишь мысль, что завтра нужно будет встать в четыре утра и бежать на пристань.

08.09.91. "Комета" - Автобус - Самолет

В общем-то, рассказывать больше и нечего. В шесть утра "Комета" двинула по Байкалу. За одиннадцать часов переезда произошло только одно незначительное событие: то, что рыба "пахнет", вслед за девушками вынуждены были признать и остальные члены экипажа. Даже Макс, с которым мы решились съесть по омулю, отравив тем самым весь кормовой салон, в конце- концов сдался и разрешил рыбу выбросить.

В 17 часов по местному времени мы прибыли на пристань в Листвянку. Дальше все пошло как-то странно. Всего через два часа мы уже сидели в автобусе, который шел в аэропорт. Еще удивительней, что никто ничего не перепутал, и мы действительно оказались в аэропорту, где через пять минут уже были куплены билеты на ближайший рейс до Москвы.

Дав нам перекусить в буфете, объявили регистрацию билетов. Но мы - то были стреляные воробьи, мы - то знали, что все не может идти так гладко. Обязательно должен быть какой-то подвох. Подмигивая друг другу и втайне хихикая, мы прошли регистрацию и контроль, не веря в душе ничему.

Но в самолет нас все же посадили. И он вырулил на взлетную полосу. Разогнался и взлетел. И когда кончился этот день, он все еще был в воздухе, и (тьфу, тьфу, тьфу) моторы работали нормально.

09.09.91. Эпилог

Если все будет хорошо, то сегодня мы прилетим в Москву. Туда, где из кранов течет жесткая вода, где мухи летают сами по себе и никого не кусают, где люди мелочны и злы как маленькие обезьянки. Туда вернемся мы сильно, быть может, неузнаваемо, изменившиеся. Вернемся, чтобы снова включиться в эту глупую суету, которую москвичи столь самонадеянно называют жизнью.

На самом деле жизнь была там, в другом месте, в другом мире. Была. Но все это уже позади. Остались лишь этот дневник и воспоминания, которые похожи на реальную жизнь ничуть не больше, чем вяленая тушка омуля на настоящую, живую, сильную рыбу. Воспоминания как тушка: чуть с душком, но весьма приятны на вкус. Мы еще долго будем их мусолить, обгладывать, обсасывать, пока не останется одна только серая, ни к чему не пригодная кожура...

Что же, поблагодарим друг друга за то, что каждый приложил все усилия, чтобы эти дни, проведенные вместе, превратились в настоящее приключение. Поблагодарим и, как закоренелые алкоголики, воскликнем: "Даст бог, не последнее!".

Еще многое можно было бы сказать. Но лучше прислушаемся к совету мудрого Лао-цзы: "Тот, кто много говорит, часто терпит неудачу, поэтому лучше соблюдать меру". Конечно, вспомнить об этом надо было еще месяц назад, когда начинался этот дневник! Однако, лучше поздно, чем никогда. Ставим точку.

Приложение
Возможны варианты...

Паша

Второй день подряд Макс под вечер водит нас по сыпухам. В самый подходящий момент тропинка обрывается. На этот раз Макс решил спустить рюкзаки на веревке (метров с 8-10). Заслав Серегу М. вниз, ему стали опускать рюкзаки. Первый же увлек за собой кучу камней и песка. Вика с Инной спокойно спустились вниз и стали ожидать, когда дойдет очередь до их рюкзаков. Спокойствие длилось недолго. Второй спускающийся сверху рюкзак осыпал столько камней, что всем находящимся внизу пришлось разбежаться. А в это время Лиля со своим рюкзаком спустилась по краю осыпи. Когда спускали пятый рюкзак, сверху оставались только я, Макс и Витя. На этот раз вниз стала осыпаться земля прямо у нас из-под ног. Серега А. закричал снизу, чтобы его рюкзак не спускали таким образом. Теперь стало ясно, что рюкзаки на веревке спустить невозможно. Скинув лыжные палки и веревку вниз, мы взяли оставшиеся рюкзаки и без особого труда спустились по краю осыпи. Серега А. при этом заметил, что лучше бы вообще не брали веревок. Когда мы уходили от этой осыпи, на нас сверху опять посыпались камни. Все поспешно пошли вперед, но Макс теперь уже не был первым.

Макс

Итак, тропа привела к обрыву. Следовало бы сразу поискать обход. Однако, принимается скороспелое решение спустить рюкзаки по веревке, и затем спуститься по ней самим. Малышкин пытается спуститься без веревки. Это ему удается, но с большой опасностью для своего здоровья, поскольку при спуске он вызвал обвал. Пока готовилась веревка, девушки нашли спуск, правда по их словам сложный для того, чтобы спуститься с рюкзаками. Эпопея с веревкой продолжалась. Стоя на краю обрыва, я и Витя начали спускать рюкзак Малышкина. Рюкзак вызвал обвал еще больший, чем его хозяин. Из-под того места, где стояли мы с Витей, начали угрожающе сыпаться камни. Однако идея спуска рюкзаков на веревке вниз, очевидно, так увлекла нас, что мы отправили вниз еще один рюкзак. Это был Викин рюкзак. Ну и вид же у него был после этого. Лиля, видимо напуганная тем, что с ее рюкзаком проделают то же самое, легко нашла обход и спустилась вниз с рюкзаком. Однако нас с Витей это не остановило. В порыве энтузиазма мы отправили вниз еще один рюкзак. К сожалению, это был мой рюкзак. Он вызвал такие страшные разрушения, что стоявшие наверху тут же похватали оставшиеся рюкзаки и молча отправились по Лилиному маршруту вниз. Когда мы уходили от обрыва, камни сверху еще падали. Вот такая история. Вобщем, помните о принципе KISS!

Сергей М.

Удовлетворяя просьбу Сереги, пытаюсь описать, чему я был свидетелем на маленьком сыпучем обрывчике над рекой Алла. Спокойно шел в самом конце группы по тропинке и, как обычно в этот день, разбирал шишку и грыз орешки. И вдруг остановка и крик: "Серега, тебя срочно к Максу!" Что-то случилось? На самом деле, ничего страшного не произошло. Макс развлекался. И на этот раз объектом его веселья были не только мы, но и наши рюкзаки. Под Максом сыпалось, и он решил применить технические средства!!! В результате чего, я ушиб о камень то самое место, которое обычно прикрывает фальш-попа, на мой рюкзак, а также несколько других смотреть без слез было невозможно. Ну да ладно, на этом и заканчиваю, так как опасаюсь мести со стороны Макса, если запишу здесь все те слова, которые произносил в это время и те, что проносились у меня в голове.

ПРИЯТНЫХ ПУТЕШЕСТВИЙ С МАКСОМ!

Витя

Почти неделя прошла с этого удивительного приключения, и некоторые мелкие детали стерлись из памяти, но главная мысль до сих пор вертится в голове: "Ну, и ни шиша себе!"

В тот день мы долго и нудно карабкались по склонам, то вверх, то вниз. Погода была жаркая. Рюкзаки содержали в себе почти нетронутую раскладку, солнце клонилось к вечеру. Видимо, это, а также склонность к романтике, явилось причиной наших дальнейших действий.

В очередной раз выбравшись на тропу, мы в очередной раз обрадовались. Грела мысль, что не одни мы такие глупые лазим по кедровым стланникам. И вдруг тропа оборвалась. Нет, мы и раньше теряли тропу, но она исчезала как-то ненавязчиво, незаметно. А тут буквально оборвалась. Видимо, недавнее наводнение подмыло часть берега с тропой. Вот тут-то и проявилась та страсть к романтике, которую я уже упоминал.

Пока часть группы еще только выбиралась из стланника к пресловутому обрыву, передовой отряд во главе с Максом мастерил веревочный спуск. Причем вначале предполагалось спустить не только рюкзаки, но и людей. Серега Малышкин не стал дожидаться окончания этого процесса и загремел вниз по обрыву без веревки. Правда и без рюкзака. Пока Макс привязывал веревку к дереву, выяснилось, что есть относительно безопасный спуск слева от обрыва. Но было уже поздно - процесс пошел.

Решили, что людей на веревке спускать не будем. Но раз уж веревка привязана, ее надо использовать. Остановились на рюкзаках.

Дальнейшее помню отрывочно. Мне Макс доверил вязать узлы, и я отнесся к этому с полоной ответственностью. Помню осыпающиеся камни из-под ног. Помню, как пару раз рюкзак чуть не утянул сопротивляющегося Макса за собой вниз. Помню, как увлекшись страховкой рюкзака, мы с Максом едва не затащили наверх Малышкина, который в этот момент хотел отвязать внизу рюкзак. Помню, как пришла Лиля и сообщила, что и справа от обрыва есть походящий спуск, усаженный к тому же красной смородиной. Со стыдом вспоминаю, как по старой завхозовской привычке, посчитав, что Лилю привлекли в основном ягоды, я не обратил на ее слова должного внимания и с азартом сказал Максу: "Давай следующий!"

Привязав очередной рюкзак к веревке, я внезапно утратил интерес к происходящему и, сказав Максу: "Ну, вы с Пашей здесь...", отправился проверить, так ли хорош тот спуск, усаженный смородиной. Смородина действительно была хороша. (Оказалось, что я спустился немного не там). Раз уж я оказался внизу, решил я, надо рассмотреть транспортировку рюкзаков с другой точки зрения.

И тут я ужаснулся.

Снизу все это выглядело гораздо менее привлекательно, чем сверху. А выглядело это так. Спущенные грязные рюкзаки лежали на узкой полоске берега между осыпающимся склоном и бурлящей рекой. Там же стояли люди и смотрели, как где-то далеко вверху суетился маленький Макс, периодически спуская мелкие и средние лавины. Один из рюкзаков уже успело наполовину засыпать. Уворачиваясь от камней, я понял: "Вот она - романтика!" Потом я подумал: "Риск - благородное дело!" и отошел в укрытие.

Дальше все было очень просто. Паша, Серега и Макс снесли оставшиеся рюкзаки по безопасному спуску, и группа двинулась дальше.