ТО "ДС"

О жизни и смерти.

Под музыку рабочие сцены расстилают на полу газеты, расставляют мебель, посуду и прочие аксессуары. На стене висит Черная доска, представляя большинство действующих лиц пьесы:

Неизвестный

Иванов

Сидоров

Офицер

Джульбарс

Летчик

Андриотти

Скворценни

Вождь союзного племени

Поэт И.А.Тюлькин

Свет гаснет. Музыка стихает. Темнота. Торжественный и немного печальный голос произносит за сценой: "Пятьсот сорок четвертый". Звучит музыка Баха. Из тьмы появляется процессия монахов со скорбными фигурами. Двое из них несут свечи, последний идет с фонарем "летучая мышь". Он пытается разглядеть через тьму, что там впереди процессии.

Монах с фонарем. Кого хороним?

Голос судьбы. Он пожелал остаться неизвестным.

Проходит опоздавший монах с фонариком-жужжалкой. Снова воцаряется темнота. Освещается доска, выходит Судьба, вычеркивает из списка на доске "Неизвестного". Свет гаснет.

Освещается основная сцена. Туда выбегает поэт с всклокоченными волосами с бумагой в руке.

Поэт.

Если вы спросите у Иванова
Кто виноват?
Он скажет - конечно, Петров.
Если вы спросите у Сидорова.
Кто виноват?
Он ответит - Иванов,
Сергеев, Ващенко и Дурновы... (Запинается, ищет в бумажках.)

Судьба. Если...

Поэт.

Если... Если все узнают "Что делать?",
То я спрошу у вас "Кто виноват?",
Выслушаю ваш ответ
И начну жить дальше.

Поэт уходит. Свет постепенно гаснет, музыка (похоронный марш). Вновь зажигается тусклый свет. На сцене появляются музыканты. Они пытаются играть похоронный марш. За ними идет дирижер с палочкой и пюпитром. Он ставит пюпитр спиной к зрителям.

Дирижер. Что за бред вы играете?

Первый музыкант. Мы репетируем. Похоронный марш. Надо успеть к двадцатому.

Дирижер. А кто умер?

Первый музыкант. Откуда мы знаем? Все равно кто-то умрет.

Дирижер. Вы фальшивите. На втором такте надо брать резкое фортиссимо, а у вас получается малое пьяно.

Второй музыкант (угрожающе). Чего?

Дирижер. Ну, плохо, в общем. Лучше садитесь на свои места, раз уж опоздали - пора начинать увертюру.

Музыканты уходят. Дирижер начинает дирижировать невидимым оркестром в невидимой яме. Звучит музыка Чаплина, свет гаснет.

В темноте раздается шум волн, крики чаек. Постепенно включается свет. Звучит музыка "Мэкки Нож" "Плэттерс". Жара. Море. На сцене - два шезлонга, между ними табурет с фотографиями. На колонке - бутылки, 2 стакана, солонка, две соломинки, палочка для размешивания. Входит Сидоров в шортах, шлепанцах, с полотенцем на шее. Мельком смотрит на Судьбу у доски, садится в шезлонг. Смотрит фотографии, вытирается полотенцем.

Сидоров (кричит). Иванов!

Иванов (из-за сцены). Иду-иду.

Судьба. Сейчас он придет.

Иванов (входит). Извини, я оставил тебя ненадолго. Ты сам нашел дорогу?

Сидоров (кивает на Судьбу). Кто это?

Иванов. Мне кажется, он нездешний. Вообще, странный человек. По-моему, он даже помешан. У него пальцы почему-то все время запачканы мелом. Ходит по пляжу в белой шляпе и ее никогда не снимает. Мне иногда даже кажется, что он знает обо мне что-то, чего я не хочу знать сам.

Сидоров. Эй, приятель, что нас ожидает?

Голос Судьбы. Какой красивый сегодня закат... Однако если вдруг повысится температура воздуха, или волн, то через неделю здесь будет скверная погода. Просто невозможно скверная. Может быть, даже шторм.

Иванов. Знаешь, я не жалею, что выстроил себе дом на берегу этого моря. Мне кажется, что здесь ей должно понравиться, и она снова согласится жить рядом.

Сидоров. А., а ведь знаешь, люди говорят, что ты наступил им на пятки и кое-кто уже объявил конкурс на твое лучшее надгробие. Ты зря здесь поселился, А.

Иванов. Мы с тобой уже столько знаем друг друга, но никак не могу понять, почему ты все время называешь меня А.

Сидоров. А., ты ведь знаешь, что у меня короткая память. Я никак не могу запомнить больше четырех букв подряд и поэтому всех называю сокращенно. Кроме тебя у меня есть еще друг S, знакомые X, Y и T, подружки P1, P2, P3 и две любовницы. А ведь еще есть Я...

Иванов. Сидоров, тебе известно, что ты тоже стоишь двумя ногами на больной мозоли старика? Ему это надоело, и он начал хвастать, что уже осенью все увидят тебя в белых тапочках.

Сидоров. Такие чудеса, А., даже ему не под силу. Самое забавное, что я забыл текст его ультиматума и по его странному поведению теперь не могу вспомнить, чего же он все-таки хочет от меня?

Иванов. Как чего?.. Одного - чтобы ты...

Сидоров (перебивает). Тебе разве что-нибудь известно?

Иванов. Черт. В такой жаре я уже ничего не соображаю. Погоди, я сейчас быстро сделаю чего-нибудь выпить. (Идет к стойке, делает коктейль, в один из стаканов сыпет из солонки яд, снабжает стаканы соломинками, несет их к шезлонгам. Сидоров не обращает на его манипуляции внимания, смотрит фотографии.)

Сидоров (берет стакан, вынимает соломинку, отпивает. Судьба и Иванов с нетерпением смотрят на него). Где ты достал такие милые стаканы? Они похожи друг на друга, как 2 капли портвэйна.

Иванов (рассеяно). Случайно оказался в магазине и увидел. Погоди, они разные! На моем 6 полосок, а на твоем должно быть ровно 5.

Сидоров. У меня 6.

Иванов (отнимает стакан ото рта). Как 6?

Сидоров. Как-как... 1, 2, 3, 4, 5, 6. Видишь?

Иванов. Давай сюда, все говорят, что 6 - это мое счастливое число. Отдай. (Отнимает стакан, делает большой глоток, почти все выпивает.)

Сидоров (пытается выпить через соломинку). Черт! Такая жара. У меня соломинка засорилась.

Иванов. Возьми мою.

Сидоров (берет соломинку). Так ты точно не уедешь отсюда? Но пойми, Иванов, она приедет на руины!

Иванов. Кто приедет?

Сидоров. Погоди, тут такая жара. Я уже заговариваться начал. Дай я тебе настоящего коктейля сделаю. Не того дерьма, что ты мне пихаешь. (Отбирает стакан у Иванова, идет к стойке, делает коктейль. Подсыпает яд из карманных часов.) Фамильный рецепт!

Иванов. Ты все свои фамильные рецепты из календаря списываешь. Как ты думаешь, она приедет?

Сидоров. Не знаю, А. Давай лучше выпьем за ее приезд. (Дает стакан.) Всем сразу станет легче. (Садится, берет стакан, отпивает.) А..! (Иванов тоже отпивает, оба быстро умирают.)

К ним выходит Судьба. Щупает пульс, заглядывает в глаза.

Судьба. В общем, все умерли. Я же предупреждал, что погода испортится.

Музыка стихает, усиливается шум моря. Свет меркнет. Освещается доска. К ней выходит Судьба. Плавно зажигается свет на сцене. Выбегает поэт.

Поэт.

А люди умирают словно мухи,
Летят уж в райский сад
Почти неслышно!
И сколько нам подарует Природа
До сада на земле идти свой путь. (Уходит.)

Судьба стоит у доски и ест яблоко. Вынимает из кармана коробочку с мелом. Обводит фамилию Скворценни.

Судьба. Ну что же, пора бы и начинать. Старина Андриотти еще никогда не бросал слов на ветер. Неужели церемония сегодня не состоится? (За сценой раздается выстрел.) Ну, слава Богу, успел. (Уходит.)

Темнота. Тишина. Размеренное тиканье маятника. Часы бьют 12 раз. Плавно зажигается свет. На сцене полукругом стоят Судьба, два мафиози и их главарь - девушка в короткой кожаной юбке, белой блузке, черных очках.

Главарь. Сверим часы.

Первый мафиози. 19-44, мэм.

Второй мафиози. 20-56.

Судьба. 14-28 на моих. (Подводит.)

Главарь (смотрит на часы Первому мафиози). 19-45. Среднее тоже 19-45. В честь усопшего объявляется третья минута молчания.

Все напряженно смотрят на секундную стрелку. Проходит Первый музыкант с саксофоном - пытается сыграть похоронный марш.

Все. Тише. (Показывают на часы, стучат пальцем по виску и циферблату. Музыкант уходит. Приходит Адриотти - человек с тростью, в черных очках, черной шляпе, черном кожанном пальто.)

Андриотти. Кого хороним?

Все. Тс-с-с.

Главарь. Спасибо.

Андриотти. Пожалуйста.

Минута прошла, все облегченно разминаются.

Главарь (к Андриотти). Мы предаем земле прах нашего несчастного Скворценни, убитого шальной пулей, пущенной в него враждебным кланом. Но мы еще отплатим за это.

Андриотти. А сколько всего будет минут молчания?

Первый мафиози. Три.

Главарь. Эта была последней. (Подходит к краю сцены, кидает воображаемую горсть земли.) Закапывай.

Раздаются звуки копаемой земли. Все смотрят слева направо по часовой стрелке за полетом земли.

Второй мафиози. А когда поминки?

Главарь. Пойдемте, сперва надо отомстить.

Все уходят, на ходу вытаскивая оружие. За сценой слышны выстрелы. На сцене остались Андриотти и Судьба. Они продолжают смотреть за рабочими.

Андриотти. Молодцы. А теперь выкапывайте. Ну, ну, без глупостей. (Направляет палку на них.) Из нее я ни разу не промахивался. Пошевеливайтесь.

Андриотти и Судьба смотрят за полетом земли в обратную сторону.

Судьба. А зачем вам это надо?

Андриотти. Как зачем? Я ненавижу Скворценни и поклялся святому Марио, что заставлю выкапывать его тело ровно 4 раза. Мне очень нравится, когда его кладут в могилу. Но у меня мало времени, и двух раз, я думаю, хватит. (К рабочим.) Закапывайте. Я должен успеть в пиццерию "Алый парус", пока она не закрылась.

Судьба. Не советую. Вам там навешают.

Андриотти. Я должен сегодня разобраться и успеть убедить Джулио, что переходить на анашу опасно. Сейчас нет ничего лучше и надежнее, чем героин. А этот сосунок хочет получить сверхприбыли за два дня. Вот вам на чай. (Кидает двадцать копеек в зал. Уходит. За сценой выстрелы.)

Судьба (подходит к доске, свет на доску. Вычеркивает Скворценни). И все-таки ему навешают. (Вычеркивает Андриотти.) Завтра у Джулио тоже будет слишком мало времени, и он заставит класть в могилу труп несчастного Андриотти всего лишь шесть раз. И это вместо 12-ти, о которых он мечтал с детства! Ужасный век, ужасные сердца. (Темнота.)

Звучит африканская музыка с барабанами. Свет постепенно включается. Горничная в белом передничке, с белой наколкой и геликоном вытаскивает на сцену стол, расставляет на нем явства. Пересчитывает серебро, один прибор убирает.

Горничная (вверх). Господа, кушать подано, спускайтесь вниз.

Входят господа, отряхиваясь от земли.

Мвамба. Вы не ушиблись?

Оро-Оро. Да нет, ничего.

Мвамба (показывая на Кио-Кио). Вчера он тоже чуть было не расшиб себе голову. Хорошо, жена успела подстраховать.

Оро-Оро. Да, в последнее время нам не очень везет. (Все с осуждением смотрят на Кио-Кио.)

Все усаживаются, Кио-Кио садится по-турецки, сразу начинает есть. Во время разговора господа разбирают вилки и ножи, но Кио-Кио не достается и он ест руками.

Оро-Оро. Какая прекрасная погода.

Лумбу-Юмбу. Вчера было очень жарко, и наши слоны провели весь день на водопое. (Все остальные тоже начинают есть.)

Кио-Кио. Да, если такая погода продержится еще несколько дней, то сафари будет удачной.

Оро-Оро. Не знаю, не знаю. Нил так разлился, что это начинает меня раздражать.

Кио-Кио. Раньше Нил так не разливался.

Мвамба. Да, а на озере Титикака перестала клевать рыба. Почтенный Кто-Там говорит, что это странное явление продлится до сезона дождей.

Кио-Кио. А у вас хорошая кухня.

Лумбу-Юмбу. Его готовил мой новый повар.

Мвамба. Ну, из свежего мяса трудно сделать что-нибудь плохое.

Оро-Оро. Да, мясо вкусно. (Показывает кусочек, насаженный на вилку.) Обратите внимание на характер волокон. Наверное, он был хороший спортсмен.

Мвамба. Лумбу-Юмбу, передайте, пожалуйста, кусочек сердца.

Лумбу-Юмбу. Это не просто спортсмен. Это вождь союзного нам племени. Мои ребята с трудом поймали его сетью и захватили в плен. Он дрался как аллигатор.

Оро-Оро. Все же его сломило наше вероломство, и ему пришлось сдаться.

Мвамба. Соседнему племени часто объявляют войну. (Кио-Кио все время ест печенку, в ходе разговора Мвамба ее отодвигает.) Очень уж там вкусный и сытный народ.

Кио-Кио. Но они все время прячутся в джунглях. Передайте мне кусок печенки.

Мвамба. Хватит. Вы уже и так, дорогой Кио-Кио, съели пять кусков, оставьте и другим попробовать.

Лумбу-Юмбу. Сами обжираетесь, а ваш народ уже вторую неделю перебивается с крокодилов на бутерброды. (С сарказмом.) Вождь! Даже никого в плен взять не можешь.

Кио-Кио. Это я не могу?! Да я сейчас тебя самого возьму в плен за такие слова!

Лумбу-Юмбу. Что? Пойдем выйдем?

Кио-Кио. Пойдем, выйдем.

Драка уходит за сцену. Звучит музыка Пресли.

Оро-Оро. (прислушивается) Ну пришла пора отомстить за жену. (Берет табурет, деловито направляется к выходу.)

Свет на сцене гаснет, на доску - вспыхивает. Выходит Судьба, вычеркивает Вождя.

Темнота. Шум волн. Гудки. Крики чаек. Музыка Плэттерс. Плавно включается свет. На сцене стол. За ним сидят трое - два матроса и Боцман в тельняшке и с татуировкой. Боцман и Первый матрос уткнулись головами в стол, а Второй матрос откинулся на стуле. Тело капитана с фуражкой на голове лежит на табуретах. На стене спасательный круг. Раздается гудок. Первого матроса рвет. На этот звук просыпается Боцман, коротко смотрит на компас, встает, дудит. Матросы очухиваются.

Боцман (долго смотрит на компас, покачивается). Вот уже два часа дня, как нет в живых капитана нашего корабля "Запорожец Удмуртии". Нелепый случай вырвал его из рядов нашего судоходства. Три года он вел нас по узкому фарватеру, мимо мелей, утесов, доков и коралловых рифов. (Матросы пьют, Первый матрос нагнувшись, Второй матрос - откинувшись.) И из этой схватки мы неоднократно выходили победителями социалистического соревнования. И вот теперь его уже нет среди нас. (Смотрит на труп.) Но мертвое тело его все еще рядом с нами и, памятуя о старой нашей морской традиции, мы должны бросить его за борт. Пусть море будет тебе пухом, Петрович. Семь футов под килем.

Слышен гудок. Двое матросов берут его за руки и за ноги и несут, качаясь. Боцман берет под козырек.

Первый матрос. А с какой стороны вода?

Второй матрос. С той. (Показывает.)

Первый матрос. Нет, с той. (Показывает в ту же сторону.)

Второй матрос. С этой - берег. (Показывает туда же.)

Первый матрос. Ладно, давай бросим с этой. Только, по-моему, мы отсюда его уже кидали.

Раскачивают, кидают. Боцман садится. Матросы жмут руки - раздается грохот. Матросы, качаясь, садятся, при этом меняются местами.

Боцман (доверительно). А я ведь знал нашего капитана, когда он был совсем маленьким. (Показывает на уровень табуретки.) Он стоял на мостике и говорил (Пауза.) "Полный вперед". А мы его не слушались. (Боцман падает головой на стол, плачет.)

Открывается дверь, входят двое. Бережно кладут капитана на прежнее место.

Первый. Это ваш капитан?

Второй матрос. А в чем дело?

Второй. Он только что вывалился на пристань.

Первый матрос. Бедняга, наверное, здорово ушибся.

Двое, обнявшись, уходят. Все вновь засыпают. Вновь раздается гудок, ему вторит Второй матрос, который теперь сидит нагнувшись, а Первый матрос откинувшись. На этот звук просыпается Боцман, коротко смотрит на компас, встает, дудит. Матросы очухиваются.

Боцман (смотрит на компас, подносит его к уху). Вот уже два часа дня, как тяжелый рок, простите за невольный каламбур, вырвал из наших цепких рук капитана корабля "Красный первенец". Три года он вел нас по узкому фарватеру, мимо полей и лесов, по необъятным просторам нашей Родины. И из этой схватки мы неоднократно выходили (Пауза.) сухими из воды. И вот теперь его опять нет среди нас. Но его мертвое мозолистое тело до сих пор рядом с нами и, памятуя о нашей старой морской традиции, мы не можем не бросить его за борт, как это не грустно всем нам. Пусть море будет тебе пухом, Прокофьич. Семь футов и четыре дюйма под килем. (Показывает на пальцах, берет под козырек. Матросы сидят, Боцман недоуменно оглядывается, затем дергает за воображаемую ручку, гудит.)

Матросы вновь берут капитана и подносят к борту.

Второй матрос. Давай попробуем посильней раскачать.

Первый матрос. Главное, вовремя отпустить. (Отпускает капитана, поднимает палец вверх.)

Второй матрос. Давай теперь с этой стороны.

Первый матрос. Давай.

Хором. И раз, и два, и три... (Раскачивают крест накрест, бросают с той же стороны. Матросы жмут руки - раздается крик и грохот падения. Матросы, качаясь, садятся, при этом опять меняются местами.)

Боцман. Я помню нашего капитана, когда он был еще совсем маленьким боцманом. (Показывает уровень с бутылкой.)

Входит Судьба.

Судьба. Послушайте, это у вас сейчас вывалился командир?

Первый матрос. Как, опять?

Второй матрос. А в чем дело?

Судьба. Да ни в чем. Просто он только что вывалился за борт, заблевал весь пандус, влез без очереди в ресторан, и начал грязно приставать к буфетчице. По-моему, если вы не заберете его оттуда, то все это плохо кончится. (Уходит.)

Гудок. Свет меркнет. Темнота.

Темнота. Раздается звук вертолета. Затем звучит военный марш. Вспыхивает свет. На сцене часовой с автоматом в почетном карауле. Вытаскивает платок и периодически сморкается в него. Рядом пионер, рука в салюте. Музыка становится тише. Пионер и часовой по очереди шевелят губами.

Голос. Весь советский народ и его вооруженные силы понесли тяжелую утрату. В этот трудный для нас миг судьба унесла от нас видного советского и русского военачальника генерала N.M., беззаветно любившего наши вооруженные силы, от солдата и до маршала. Он был достойным сыном советской армии и военно-морского флота. С детства он мечтал стать первым космонавтом, но не стал. И с тех пор он служил передовым интересам нашей родины, охраняя ее неприкосновенные рубежи.

Пионер. Конь В8-D7.

Часовой. Пешка D2-D6.

Пионер (пауза). Ладья Н7-Н8 - шах.

Часовой. Король В8-В7.

Звучит собачий вальс. Часовой и Пионер шевелят губами.

Голос. Вероломные происки судьбы унесли из наших рядов верного сына Жучки и Бобика - сторожевого пса Джульбарса. (За сценой вой собак.) Тридцать лет он верой и правдой служил своему хозяину - полководцу Сидорову, охраняя нас от всевозможных поползновений и посягательств. Ох, и нелегкое было время, но через всю свою многотрудную собачью жизнь он с честью пронес высокое звание пограничника. Всегда, когда бы не посылала его Родина, он с радостью уезжал в далекие края со своим хозяином и неизменно вылавливал отщепенцев и нарушителей. Джульбарс часто недоедал, но всегда делился с хозяином последним куском хлеба, а в суровые зимние ночи согревал его теплом своего дыхания. У тебя был холодный нос и горячее сердце, Джульбарс. Никакие куски мяса, даже самые лакомые, не могли столкнуть тебя со светлого пути добродетели и ввергнуть в стезю порока. Ты презирал плотские удовольствия и на своей шкуре переносил нелегкие тяготы солдатских будней. Да, как быстро летит время. Никогда мы не услышим твоего веселого тявканья. (Плачет.) Извините. (Сморкается.) Еще раз простите. И ты прости нас, Джульбарс, что недодали тебе доброты, довольствия и провианта. И в заключение некролога я уполномочен заявить, что в ответ на эту провокацию наших недругов мы, как всегда, ответим одним - стойкостью и единством!

Аплодисменты.

Часовой. Б6 - Ц7.

Пионер. Б6-Б8.

Голос. Для последнего прощания в торжественном марше внести любимые личные вещи покойных, а также их ордена и медали.

Выходят двое с подушечками. Строевым шагом они подходят к могилам и водружают их там. Становятся рядом.

Голос. Прощание окончено!

Все. Есть!

Выходит Генерал-распорядитель.

Генерал-распорядитель. Товарищ генерал, разрешите обратиться?

Голос. Разрешаю.

Генерал-распорядитель. Хоронить будем с почестями или без?

Голос. Санэпидемстанция не возражает?

Женский голос. Ну, что вы...

Голос. Хорошо, тогда будем с почестями.

Все. Ура! (Обнимаются, вытирают слезы, радостный лай.)

Генерал-распорядитель. Смир-р-рно! (Резкая тишина.)

Генерал-распорядитель (прочищает горло, вытаскивает дирижерскую палочку). Пятая батарея - пли! (Грохот.) Шестая батарея - пли! (Грохот.) Пятая батарея - пли!

Почетный караул. Они уже стреляли.

Генерал-распорядитель. Восьмая батарея - пли! (Грохот.) Двенадцатая батарея - пли! (Грохот.)

Пионер с удивлением смотрит вверх. Слышен звук падающего самолета, взрыв. Свет хаотически зажигается и гаснет. Люди мечутся по сцене. На сцене полный развал. Темнота.

Темнота. Плавный свет. Тихая музыка - шарманка. Выходят трое слепцов в черных очках. Первый ощупывает дорогу тростью. Второй держит первого за плечо и сжимает другой рукой веревку, к которой привязан третий. Третий с шарманкой. Второй вдруг чего-то замечает, дергает первого и третьего. Все останавливаются и, подняв очки, вглядываются в зрительный зал. Не увидев ничего знаменательного, они поворачиваются кругом и продолжают путь. Выходит Судьба.

Судьба (вытаскивает бумажку). "Увидев желтую незабудку, я сорвал ее и понюхал стебелек. От него воняло хлороформом." - Поэт Тюлькин. Помните его? "Если вы спросите у Иванова, кто виноват?.." Подавал надежды. А ведь тоже попал в переплет. Говорил ему. "Купи подзорную трубу, купи трубу. Будешь видеть все, что делается на улице". Так нет. Сам лично хотел разобраться в том, что там творится внизу. Ну и выпал из окна. Не удержался. А летать-то еще не научился. (Вытаскивает мел.) Ну, ну, посмотрим. Да, что и говорить. Выбор невелик. Поэт Тюлькин. Если уж и поэт, то почему же не Тургенев, а И.А. Тюлькин, или И.Б. Это все равно. Пусть он лучше побудет среди вас. Потерпите еще лет 20. (Кладет мел в карман.) Маэстро, туш. (Звучит похоронный марш.) Стоп, стоп. Дайте уж что-нибудь повеселее. Сегодня праздник. Гуляй Москва, разговаривай, Рассея. Повеселим напоследок наших дорогих москвичей.

Голос. Ничего нет.

Судьба. Ну ради меня.

Звучит музыка Чаплина.

Выскакивают все исполнители, немного с криками мечутся по сцене и убегают. Темнота.

Судьба. 550-ый, приготовиться.

Спектакль поставлен осенью 1990 года.