Александр Дашевский

ДЛЯ, ДЛЯ, ДЛЯ

Манекен для показа любви и досады.

Говорят, рак ходит задом наперед.
Смотри - это чистая правда.

Действующие лица

Женщина.

Заварский, мужчина женщины. } В прошлом - философ.

Спящий.

Яков Облаков.

Кремов.} Пожарный курьер.

Платанов. } Декадент, алхимик, служащий.

Действие чувств происходит 15 августа 1925 года.

На сцене несколько стульев, направленных в разные стороны. Интерьер должен производить впечатление затерявшегося в музыке революции и контрреволюции красного уголка, из которого вынесли все ценное. Можно повесить несколько неброских революционных плакатов. На пустой крашеной стене висит умывальник.

Темнота. Распахивается входная дверь. Появляется Платанов, расставляет стулья. Светлеет. Платанов уходит за кулисы, по очереди вытаскивает на сцену всех участников представления. Палатанов несет их, как вещи, переставляет и укладывает их на стулья, кидает со стула на стул, меняет местами. Он тащит их, как мебель, расставляет, устраивает на стульях, пересаживает их с места на место, комбинируя пары из мужчин и женщины, меняет позы, подкрашивает женщине губы, причесывает героев. Они неподвижны, но пластичны. Платанов включает свет. У Кремова в руках цветы. Спящий держит ботинки, связанные шнурками. Платанов одевает ботинки на шею Спящего. Раздается стук в дверь. Платанов зажигает несколько свечей, уходит.

Пускай

Женщина. Стучат.

Заварский. Не обращай внимания.

Под стук, как под удары метронома, все просыпаются. Спящий спит. Остальные под удары метронома поворачивают головы, каждый в свою сторону. Стука нет. Свист.

Заварский. Свистят.

Женщина. Не обращай внимания. Наверное, так надо. (Чихают.) Чихают.

Заварский. Пускай чихают. Хотят чихать - и пускай чихают.

Облаков. На нас чихают...

Оживает Кремов, ходит, осматривает, обнюхивает предметы.

Женщина. Вы думаете?

Облаков. Разумеется. Кроме нас никого нет.

Женщина. Разве?

Заварский. Разумеется.

Женщина. Я вас никогда не видела.

Облаков. Меня зовут Яков Облаков. Вы - женщина. Вокруг вас - мужчина, Заварский. Всего три - очень легко запомнить.

Кремов (замечает свечу). Ой! Свеча. (Задувает.) Кремов, пожарный курьер.

Облаков вытаскивает из кармана зеркало. Встает со стула, с интересом рассматривает себя, удивляется, встает на колени.

Облаков. Господи, до чего же я хорош! До чего же я хорош, господи. Две руки, две ноги, голова, туловище. Ботиночки сорокового размера, варежки шерстяные зимой ношу. Все есть! Спина, глаза, уши. До чего же я хорош, господи!

Заварский. Откуда мы знаем. Может, ты и дурак.

Облаков. Ну и пускай. Рост второй. Щеч-ки. Всем неплох.

Женщина. А может, у тебя насморк? Ну бывает же у тебя насморк.

Облаков. Ну и что? Но ведь сейчас нет. И ветрянки нет. И оспы. И полиомелитом не пахнет. А коль будет насморк, так я платочками его, платочками, господи. Ну ведь хорош я. Посмотри. Ну что за прелесть этот Облаков! (Запрокидывает голову вверх.) Господи, ну посмотри на меня. Видишь? Разве я не прав?

Заварский. Встретились на мосту душа и тело, плюнули, спрыгнули и разошлись кто куда.

Спящий спит в той позе, в которой его оставили. Женщина замечает спящего. Облаков подходит к Спящему, пытаясь понять, но...

Женщина. А он спит.

Все осматривают спящего, щупают пульс, изучают оболочку.

Облаков. Давайте его разбудим.

Кремов. Что это значит - разбудим?

Заварский. Что-нибудь крикнем на ухо. Например, слова. В принципе, следует крикнуть все, что угодно. Например, слон, проснись или фонарь. Главное - громко. Всем. Тогда он проснется.

Женщина. А я предлагаю крикнуть "скатерть"!

Облаков. А я - "гусеница"!

Заварский. Мнения разделились. Поджилки трясутся. Предлагаю проголосовать. (Все чертят на бумажках запомнившиеся слова, бумажки тасуются, вскрываются.) Так я и знал - победило слово "пожар". Кричим.

Кремов. Не буду я это слово громко кричать. Мне это слово не нравится.

Заварский. Будешь. Для меня это важно. (Достает коробок, весело чиркает спичкой.)

Кремов. Хорошо, хорошо. Успокойся! Пожар!!!

Кремов кричит один, да так по-настоящему, что Спящий просыпается.

Спящий. Что вы все время орете? Каждый день новость. Я бы и без вас проснулся. А так что. То ли плыл на пароходе "Сошла с ума", то ли не плыл. Поди разберись. (На разные лады.) Когда спящий проснется, когда спящий проснется. Проснулся. Довольны? Проснулся... Кто следующий? Где крайний? (Мечтательно, как заклинание.) Когда рак на горе свистнет, когда рак на горе свистнет... (Гордо.) Свистнул. Рады? А недавно я поскользнулся и ушибся. Смешно? (Озирается, встает со стула, желчно осматривается, вздыхает, тянет носом воздух. Резюме) Так я и знал. (разводит руками. Подходит к стене, стучит.) Эй, человек! Радугов! Наталья Аркадьевна! Петенька! Петечка! Петушонок! Петюнчик! Пожалуйста!

Заварский. Что вы орете?

Спящий. Пить хочу.

Заварский. Вода же есть. (Подходит к умывальнику, показывает.)

Спящий подходит к умывальнику, снимает с гвоздя, отхлебывает, вешает на место, платком вытирает губы.

Спящий. Ты, я вижу человек порядочный, не падла какая, ни гнида, не вошь коленкоровая, не паразит консервный, не блюдце надтреснутое. Я тебе секрет свой открою. А нет. Я тебе еще лучше сделаю. Я тебе ботинки свои продам. Твои будут. Носи, человек, мои ботинки на здоровье. Недорого продам-то.

Кремов. Ботинки?

Облаков. Может быть, могут подойти.

Спящий. Померяй.

Заварский снимает ботинки, остается в носках.

Заварский. Синие.

Женщина. Подойти могут.

Заварский. Размер.

Спящий (гордо). Тридцать девять!

Заварский. Тридцать девять?! Так они же мне не подходят! Так они же мне малы. (Смех, переходящий в гомерический. Смеются все, даже Спящий.) А кто этот Петенька?

Спящий. Молодой человек из недавних карапузов. А так никто. Дрянь, пустое место.

Заварский. Почему вы о нем вспомнили?

Спящий. А вспомнил потому, милый человек, что у меня с головой все в порядке. И если вдруг я захочу что-нибудь вспомнить, то вспомню. Я захотел вспомнить - и вспомнил. Что же я по-твоему не могу вспомнить о чем угодно?

Женщина. Можешь, вспоминай.

Спящий. А вы можете сказать, где кончается одно и начинается совсем другое? Где края скатерти?!

Заварский. Не могу.

Спящий. Честный. Честный, что ли?

Женщина. Да!

Спящий. Неужели честный?

Женщина. Да.

Спящий (заигрывая с Женщиной, наклонившись над ней, ботинки уже у ее лица). Говорят, когда Чиполлино был маленький, то этот зеленый жесткий Чиполлино легко мог уместиться в консервной банке. Это правда?

Заварский (виновато). Не помню.

Облаков. Тогда выясним. Я против. А вы?

Становится ясно.

Спящий. Кремов, а ты что думаешь?

Кремов. Думаю, что...

Заварский (перебивает). Мне все ясно. Чиполлино никогда не придет к нам, не усядется к тебе на колени, не обольет нас грязью, не подожжет дом, не наступит на ногу.

Женщина. Не перережет кур.

Облаков. Не перекусает руки, не поздравит с днем рождения.

Женщина. Не подарит цветы.

Заварский (быстро). Не уместится в консервной банке, что и требовалось доказать.

Спящий. Ну вы и жук...

Заварский. Хоть и жук, зато с перспективами.

Спящий. Ну ты и жук.

Заварский. Зато с понятием. А вот про тебя мне еще не все известно. (Поет.) Зачем усы не носишь, кому ботинки продаешь, кого у этой жизни просишь, зачем с такой судьбой живешь?

Спящий. А я тебе отвечать не собираюсь. Захочу - отвечу. Захочу - не узнаешь.

Женщина (ехидно). Нужен ты ему.

Облаков. Неправда. Нужен.

Как в лоджии, у них

Раздается длинный медитативный джаз. Заварский достает саксофон. Все, кроме Облакова, встают на стулья, поют. Облаков моет грязные руки. Потом вытирает их насухо и ходит между стоящих на стульях людей, озираясь, как в картинной галерее. Звучит саксофон.

 

Рядом колодец

На сцене Облаков и Женщина.

Облаков делает глубокий вздох, как будто хочет что-то сказать.

Облаков. У тебя ноги красивые. (Вздыхает.) А руки не очень.

Женщина. Да? (Рассматривает красивые ноги.) Да? Откуда ты знаешь?

Облаков. Люди говорят.

Женщина. А еще что люди говорят?

Облаков. Ну... Нет. Больше ничего не говорят.

Женщина. А я вот от от них слышала, что у меня и глаза красивые, и...

Облаков (перебивая). Это не люди говорят - это Заварский говорит.

Женщина (с обидой). Заварский шепчет. А люди чего говорят?

Облаков. Люди ничего не говорят. Они слушают. Воспоминают и делают выводы. Несут ерунду. Потом моют посуду и только потом уже говорят. Про лето говорят, про запеканку, про вас говорят.

Женщина. Тьфу.

Облаков. Что, тьфу?

Женщина. Ну, я плюю на то, что обо мне говорят.

Облаков. А обо мне не говорят. Иногда обидно.

Женщина (неожиданно). Давно?

Облаков. Не знаю. А вот ты петь умеешь?

Женщина. Умею.

Облаков. А вот готовить умеешь?

Женщина. Умею.

Облаков. А вот плохую курицу от хорошей отличишь?

Женщина. Отличу.

Облаков. А как? Какие признаки?

Женщина. Отличу.

Облаков. А рыбу ты ловить умеешь?

Женщина. Большую?

Облаков. Конечно.

Женщина. Нет, не умею.

Облаков. Что же это ты - живешь около воды, а рыбу ловить не умеешь.

Женщина. Научусь.

Облаков. Что же ты умеешь?

Женщина. Научусь. А о тебе говорят?

Облаков. Нет, обо мне не говорят. Но ведь я хорош. Значит, заговорят. Заговорят!

Женщина (с сарказмом или нет). До чего же ты хорош! Две руки, две ноги, голова. Могут заговорить. (Неожиданно.) Проводи.

Облаков. Проведу.

И. О.

На сцену медленно входит Cпящий. Раздумывая, оглядывает потолок.

Спящий (торопливо). Господи, ну пока никого нет. Услышь меня, господи. (Залезает на стул. Потом ставит стул на стол, становится на цыпочки.)

Появляется Облаков.

Облаков. С кем это ты там разговариваешь?

Спящий (устраиваясь удобно на столе). С дядей.

Облаков. А где он?

Спящий (делает определенные движения руками, означающие неопределенность) Так, в небе... (Еще тише.) Иногда.

Облаков. И что, плохо слышно?

Спящий. Не помню.

Облаков. Так что же это ты кричишь, кукиш, нам мешаешь? Ты сначала разберись во всем, а потом уж и кричи. Возьми пример с кого-нибудь. Чтобы мы тебя на этом стуле не видели.

Спящий. Кто это мы?

Облаков кивает на зрителей.

Облаков. Я и они. Слезай. (Спящий слезает со стула.) То-то.

Спящий. Слез.

Облаков. И больше не залезай.

Спящий. Не полезу. И не полезу. И не полезу. (Пауза.) И не полезу.

Облаков. Хватит. Что будет дальше?

Спящий. Я знаю.

Облаков. Ты что?

Спящий. Я пророк. Пророк я. Через тридцать секунд произойдет солнечное затмение, или Кремова укусит оса.

Ждем. Музыка. Проходит время. Пророк чихает. Свет становится ярким. Затмение не произошло.

Облаков. Дурак!

Спящий. Зато Кремова оса укусила. (За сценой раздается крик Кремова.) Ну, целуй мне ноги. Прав я? (Облаков целует руки Спящего.) Ноги, я сказал!

Облаков долго целует ноги.

Входит Кремов.

Кремов. Вкратце история моя такова. Я продал очки, чтобы купить подзорную трубу и ночью смотреть на небо, а днем на прачек, которые выходят на балкон напротив нас, смеются, кушают семечки и лезут на зеленые табуретки, чтобы вешать на веревки белье. Иногда они залезают на белые табуретки и снимают белье с веревок, что также представляет собой зрелище.

Спящий (словно с трона). На прачек можно и ночью смотреть.

Кремов. Верно, и чтобы купить...

Облаков. Хватит, я все понял.

Спящий. Что за дрянь! Год бегал по ресторанам, чтобы найти красивую женщину, в кабаки ходил, по темноте ходил, на фонарики алые посматривал. И ни одной. И ни одной нормальной женщины за год. И еще мне так мучиться ровно два месяца и один день. Я это знаю точно. Я пророк. Это же не жизнь, а прожигание ее. Что мне делать этот один день и два месяца? (Подводя итоги.) Солнечное затмение не произошло, Кремова укусила оса. Облаков смешон и повержен. Вот вам и все удовольствия за день.

Не ложь

Входит Женщина.

Женщина. А правда, что у какой-то женщины был муж, и она родила ребенка. Но не от него, а от кого-то другого.

Спящий. Правда.

Возникает Заварский.

Заварский. А я знаю другую историю. Говорят, был какой-то парень. Или старик. Не помню. Так вот. Этот человек ездил, ходил, жил на высоте двести-триста метров над уровнем моря и беспрерывно что-то говорил, поучал, лечил, переезжал из города в город.

Спящий. Припоминаю. Ему нравились розы?

Заварский. Его любили. Он нравился. Он умел нравиться. И умел не нравиться. За это его предали.

Женщина. Женщина?

Заварский. Нет. Он любил ездить в лодке и ловить рыбу. Еще ему нравились рыжие дети. Тогда вокруг было полно рыжих детей. Потом он нашел себе ученика, опять говорил. Все было хорошо, пока он не приехал в столицу. Однажды он приехал в столицу и там его убили.

Женщина. Повесили?

Заварский. Нет.

Кремов. Он был романтик?

Женщина. Почему романтик? Почему обязательно романтик? Просто любил ездить в лодке, говорить со всеми и в одиночестве ловить рыбу. Что вы к нему привязались?

Заварский. Успокойся. Никто к нему не привязался.

Женщина. Но ведь предали! Вы, мужики, предали.

Заварский. Все равно он был прав.

Горим?

Вальс. Полумрак-полусвет.

На сцене Женщина и Заварский. Заварский и Женщина стоят в разных углах сцены.

Заварский (кричит). Я тебя не видел семьсот двадцать пять лет, четыре месяца, шесть дней. Да?

Женщина (шепчет). Да.

Заварский. Где была?

Женщина. В больнице.

Заварский. Что делала?

Женщина. Уколы.

Заварский. Сколько?

Женщина. Пять.

Заварский. Один?

Женщина. Пять.

Заварский. Два?

Женщина. Пять.

Заварский. Сколько?

Женщина. Пять.

Заварский. А...

Женщина. Пять.

Заварский. Каждый день?

Женщина. Да.

Заварский. А я думал три.

Женщина. ПЯТЬ.

Заварский. Сколько?

Женщина. Да ну тебя.

Заварский. Почему?

Женщина. Да ну тебя.

Женщина уходит

Заварский. А что дальше? (Подходит к умывальнику.) Вода. Температура кипения сто градусов. При нуле превращается в лед. В пламя не превращается никогда. Встречается почти везде. И все думают, что все про нее знают.

На сцене Кремов и Заварский. Кремов спешит на работу.

Заварский. Стой! Опять? Ты куда?

Кремов (виновато). Пожар...

Заварский. Ты всегда так говоришь.

Кремов. Я на службе. Там всегда что-то горит. (Пытается улизнуть.)

Заварский. Не торопись, еще успеешь налюбоваться.

Кремов. Я не любуюсь, я там работаю.

Заварский. Ага! Вот я тебя и поймал. Значит, ты на работе ничем не любуешься. То есть, на твоей работе ни разу ничего красиво не горело. Верно?

Кремов. Да.

Заварский. А ты хотел бы, чтобы было красиво, чтобы ты смог любоваться на своей работе? Да или нет? Кремов, отвечай. Да или нет?

Кремов уходит

Заварский. Кремов, тебе понятен силлогизм, да или нет? (Открывается дверь, возвращается Кремов.)

Кремов. Нет.

Заварский. Что ты любишь есть, Кремов?

Кремов. Все! Запеканку с творогом люблю запивать кипяченой водой.

Заварский. Отлично Кремов - это хорошо. Еще раз. Тебе хотелось бы, чтобы было очень красиво, Кремов, чтобы ты мог любоваться на своей работе, смотреть на свою... (Волнуясь.) Я подчеркиваю, на свою работу, видеть результат, любоваться своей работой. Да или нет?

Кремов. Что?

Заварский (налившись кровью). Кремов, да или нет? Да или нет, Кремов?

Кремов. Да, да.

Заварский. Отлично. Значит, тебе бы очень хотелось любоваться на свою работу, смотреть, видеть, зыркать, рассматривать свою работу - результаты своего труда.

Кремов (стонет). Да!

Заварский. Ага! А раз ты этого хочешь, то через неделю ты подожжешь сено, которое стоит напротив пруда в луже песка и будешь любоваться своей работой. Сено будет красиво гореть, Кремов. И ты будешь им любоваться.

Кремов. Нет.

Заварский. Да. Мы это только что выяснили.

Кремов. Я не хочу поджигать сено! Я на работе.

Заварский. Неважно. У тебя нет выбора.

Кремов. Что же мне делать?

Заварский. Ждать, пока он не появится.

Кремов. А выбор появится?

Заварский. Обязательно.

Кремов. А вы уверены?

Заварский. Ты что, Кремов, дурак? Это сено гниет там двести четырнадцать лет и никто его не поджег. Значит, у тебя обязательно должен появиться выбор.

Кремов уходит, высовывается из двери.

Кремов. Спасибо.

Заварский (спокойно). Не за что.

Кремов. Спасибо.

Заварский (язвительно). Не за что.

Кремов. Спасибо.

Заварский (нетерпеливо). Не за что.

Кремов. За все спасибо.

Заварский. Пожалуйста. (Подходит к умывальнику, умывает руки.) Всякая задница имеет свои высшие и низшие проявления. И не следует это принимать на свой счет, пожалуйста. Не принимайте. (Пауза.) Хотя бы запомните.

Круги на суше

На сцене все. Шопен. Музыка. Все горит. Общее, неожиданное. Герои ходят по сцене, каждый по своему маршруту. Все постепенно складывается в ожившее движение. Движение оживает.

Заварский. Улица Байрана, 1.

Женщина. Проспект барона Байрана.

Спящий. Бульвар барона Байрана, 18.

Кремов. Площадь барона Байрана.

Облаков. Пустырь барона Байрана.

Заварский. Восхитительны.

Облаков. Красивы.

Спящий. Кажется, что все сплетено из одного куска камня.

Женщина. Я до сих пор не знаю лучшего места.

Облаков. А какие арбузища. Прямо метрах в трех от дома.

Заварский. Помню китайские абажуры.

Женщина. У нас были черные чашки из сервиза. Белые блюдца из другого сервиза. Красные блюдца из третьего.

Кремов. У нас была огромная жирная пепельница с обезьянками.

Спящий. Ковер.

Заварский. Шкаф. Створки тяжело открывались, когда из буфета доставали молоко.

Спящий. Мама, дядя, тетя, двоюрная сестра, наливающие в глиняную кружку парное молоко и подающие его мне.

Женщина. Я никогда не любила пенки. Выбрасывала их, выпивала молоко до дна, пока не оставляла ничего.

Облаков. Я никогда не любил молоко. Старался пить незаметно для себя. Собирался с духом, подходил и выпивал сразу, до краев.

Кремов. Я облизывал губы, наливал еще.

Облаков. А какие арбузища. Прямо в метрах трех от дома.

Заварский. Помню китайские абажуры.

Женщина. У нас были черные чашки из сервиза. Белые блюдца из другого сервиза. Кофейные блюдца из третьего.

Облаков (радостно, чересчур искренне, доверчиво). В метрах трех от дома тек ручеек, шебуршилась травка! Да и сейчас весна. Течет ручеек! Да и травка снова начинает шебуршиться.

Спящий. Я тоже. Начинаю. Кстати, там прошли и пройдут лучшие годы моей жизни. Впереди их много у меня. Много зимы, много-много лета, куча весны, прорва осени.

Женщина. Пройдут, обязательно пройдут.

Спящий. Кроме воспоминаний обязательно останутся следы на вещах. На теле тоже могут остаться следы.

Облаков. Язвы, царапины.

Женщина. Губная помада.

Кремов. Фингалы, кровоподтеки.

Заварский. Занозы, ушибы.

Спящий. Синяки, шишки.

Кремов. Волдыри, порезы.

Облаков. Бородавки, ожоги.

Женщина. Рубцы, морщины.

Облаков. Могут выгореть волосы, обгореть носы, выцвести глаза.

Кремов. Растолстеют вены на ногах.

Заварский. Как скучно.

Спящий. К сорока годам все становится неинтересным и скучным.

Заварский. Не хочу.

Спящий. Но ведь это правда. Ее тебе придется запомнить. Ты же не обманываешь.

Заварский. Неправда. Не со всеми. Не со всеми это случается. Я всегда буду дерзок, противоречив, прав и бестактен.

Облаков. Ты прав. Становится скучно, когда все кругом пахнет работой.

Заварский. С этим я уже смирился.

Герои усаживаются на свои места, хлопают в ладоши, хором произносят оду к Радостям и горестям. Исполняется впервые.

Ну и что, раз мы такие.
Мы такие, ну и что?
Не такие, не сякие.
Не путаны, не пальто.
Не верблюды, не уроды.
Не убийцы, не носки.
В решете не носим воду,
Не стреляемся с тоски.
Вейся, мысль, под сапогами,
Разгорайся, воли прыть.
Мы спешим вперед ногами
Все познать и все забыть. (2 раза)

Начинается Спор. Действующие лица предлагают свои варианты концовки.

Все разбить и всех казнить.
Все вернуть и все простить.
Все скупить и всех любить.
Все достать и все прожить.
Все родить и всех пустить
Все отдать и всех отмыть.
Всех позвать, все пережить.
Все сорвать и всех отшить.

Заварский. Остановись, мгновенье, ты прекра-с-тно.

Стоп. Стоп. Стоп. Музыка замирает. Немая сцена; замирают актеры с полузакрытыми ртами. Неподвижное берет свое. Люди смотрят друг на друга.

Заварский (махнув рукой). Трогай!..

В комнату врывается чемодан. Влетает. Падает у дверей.

Кремов. Какой большой.

Заварский. Несомненно - это чемодан. Если бы у меня был бы чемодан, то я бы, то я бы...

Женщина(свысока). Ну, что бы ты?..

Заварский. То я бы... В шкаф его запихнул! Или бы взял бы и уехал куда.

Спящий. У меня был брат. Вот он не любил чемоданы. У меня был другой брат. Вот он к чемоданам относился равнодушно. Даже прохладно. Больше у меня никого не было из родственников. А женщины чемоданы не любят.

Женщина. Этот чемодан сделан из кожи. Левый бок пахнет рыбой. Замки блестят, дорогая кожа хрустит под холеными пальцами. И не под холеными тоже хрустит. Я нажимаю кнопку и чемодан раскрывается, естественно подчиняясь моей воле. Я надавливаю на крышку - он закрывается. Я протираю его тряпкой. Я стою с цветами у трапа. Я купаюсь. Я...

Заварский. Интересно, а где этот, как его...

Спящий. Яков.

Кремов. Облаков.

Заварский. Да, этот самый Яков. Интересно, а что думает этот самый Облаков о чемоданах? Куда он подевался?

Облаков. Я же здесь.

Кремов. Где?

Облаков. Здесь. Вот он я! Две руки, две ноги, голова, туловище.

Заварский. Не стой против света.

Женщина. Я тебя тоже не заметила.

Облаков. Счастливым буду.

Спящий. Вряд ли.

Заварский. А ты не каркай.

Одной?

На сцене Кремов, Чемодан и только что проснувшаяся Женщина.

Кремов. Ливень.

Женщина. Дождь.

Кремов. Нет, скорее ливень.

Женщина. С утра шел дождь.

Кремов. У нас пятнадцать градусов.

Женщина. У них шестнадцать, солнце.

Кремов. На краю земли без осадков.

Женщина. Это точно?

Кремов. Чего уж точнее. А у нас дождь. На главной площади, на всех улицах, в переулках.

Женщина. И в подъездах. В подъездах холодно.

Кремов. Сколько?

Женщина. Два-три, без осадков.

Кремов. Минус?

Женщина. Плюс.

Кремов. В Венеции двадцать, южный ветер.

Женщина. А на главной площади, на ажурных крышах, бутафорских и настоящих постелях, в картинах и тюльпанах, в изразцах, в складках одежд, святых на флигелях и сараях, конюшнях и свинарнях, в перьях птиц и тарелках кошек?

Кремов. Сухо, без осадков.

Женщина. В гондолах и над рекой, в скрипе весел, звонках и смехе, шуме шагов навстречу...

Кремов. Сухо, без осадков, ветер южный.

Женщина. А у нас роса. Мокро. Когда мокро, то не горит. А вы можете предсказать пожар?

Кремов. Нет, еще стаж маленький. Я больше курьером работаю. Зато, когда горит, могу с уверенностью сказать - пожар есть. Или пожар был, если от чего-либо остались одни уголья и клочья.

Женщина. Как вы много знаете.

Кремов. Да. Когда-то я хорошо учился, правильно жил и вот, как видите, вырос, служу по пожарной части. Живу. Хочешь к нам устрою?

Женщина. Да ну тебя.

Кремов. Давай на полставки. Будем с работы вместе возвращаться. Тебе будет хорошо. Я смогу это доказать.

Женщина. Да ну тебя. Отстань. (Берет чемодан. Уходит.)

Кремов (вытаскивает ромашку). Дурак-не дурак, дурак-не дурак... Не пойму. Улетела. (Выбрасывает ромашку.)

Входит Облаков.

Облаков. С кем это ты споришь?

Кремов. Какой может быть спор между мной и бабочкой? Я тяжелей, она проворнее. Я хитрей, она красивее. В дверь мы войдем одновременно.

Облаков. Тихо!

Кремов. Что?

Облаков. Неужели не слышишь? Шмякаются листики с деревьев. Вот шваркнулся последний. Все. Осень.

Кремов. Каникулы любви?

Облаков. Откуда (C ударением.) ты знаешь?

Кремов. Просто так, приснилось в голову. Листья вокруг почти все желтые. Пожаров меньше. Сослуживцы довольны. Старушки снуют. Осень.

Шум и вопли

На сцене Спящий.

Спящий (кричит). Пять лет назад на моей дороге домой поставили забор. И вот теперь уже пять лет в течение двадцати семи секунд каждый день я вынужден обходить этот забор. Если учесть, что я это делаю уже пять лет, то получается, что я обязан пять умножить на двадцать семь и умножить на триста шестьдесят пять. И что же получается? А получается то, что я уже почти двое суток своей жизни истратил на обход этого противного забора. Это не жизнь, а прожигание ее. Зачем же тогда поставили этот забор? Я вас спрашиваю. Если вы хотите мне помочь, то обязательно должны повалить этот мерзкий дырявый забор. Потому что если его не повалить, то перед ним обязательно выроют яму. И мне будет еще хуже. Потому что если выроют яму, то...

Приходит Женщина.

Женщина. Опять о своем заборе?

Спящий (равнодушно). А то.

Женщина. Не надоело?

Спящий. Надоело. Но я вижу его каждый день.

Женщина. Фи. Ты брезглив.

Спящий. Да.

Женщина. И ты не веришь, что добро обязательно победит зло?

Спящий. Да.

Женщина. Пойми, добро должно победить зло.

Спящий. Нет.

Женщина. Ну пойми же, добро должно обязательно должно победить зло.

Спящий. Нет, не должно.

Женщина. Добро победит зло.

Спящий. Нет, не победит.

Женщина. Доброе вечно, а зло мертво.

Спящий. Ошибаешься.

Женщина. Неужели ты не понимаешь, что добро сразится со злом?

Спящий. Заблуждаешься.

Женщина. Ну поверь, добро обязательно победит зло.

Спящий. Нет, не победит.

Женщина. Пойми, добро обязательно.

Спящий. Вот я тебя и поймал! Ты же сама не веришь, во что говоришь.

Женщина. Но ты тоже не веришь, во что отвечаешь.

Спящий. Да ну тебя.

Спящий уходит. Женщина идет вслед за ним.

Женщина. Подожди!

Лучи

Снова музыка. На сцене Заварский и Спящий. Гуляют под ручку.

Заварский. Москва.

Спящий. Слишком далеко.

Заварский. Сорок.

Спящий. Слишком высоко.

Заварский. Креветки.

Спящий. Холодные.

Заварский. Северо-запад.

Спящий. Слишком скучно.

Заварский. Огромный город.

Спящий. Слишком скученно и тесно. Не протолкнуться.

Заварский. Перина.

Спящий. Зачем таскать и суетиться?

Заварский. Бритвенный крем.

Спящий. Все равно больно. Ведь больно?

Заварский. Да. Чернила.

Спящий. Пачкаются.

Заварский. Вера.

Спящий. Неубедительно.

Заварский. Надежда.

Спящий. А любовь? А чувства, а страсти? А похоть? А перхоть? А прихоть? А начинка, а сердце?

Заварский. С ней рай и в свинцовом подвале.

Спящий. Вряд ли.

Заварский. Ирония.

Спящий. Щепетильно чересчур.

Заварский. Фортуна.

Спящий. Ха-ха.

Заварский. Ад.

Спящий. Слишком жарко.

Заварский. Тогда рай. Ведь что-то должно быть.

Спящий. Маловероятно. Неубедительно.

Заварский. Море.

Спящий. Соленое.

Заварский. С другой стороны...

Спящий. Банально.

Заварский. Рулетка.

Спящий. Страшно.

Заварский. Рояль, фонарь, проститутка. Дома. Восход за углом.

Спящий. Приелось.

Заварский. Лидия.

Спящий. Смешно.

Заварский. Евгения.

Спящий. Похабно.

Скрываются. Темнота.

Все сидят на стульях.

Наступает свет.

Заварский (вспоминая). Господи, ведь до рассвета я должен еще проделать двадцать тысяч лье. Но не проделаю - лень. (Искренне.) Я и двух миль не проделаю. Зачем? Но я должен. Зачем? Но я должен, должен, должен! Зачем, зачем, зачем. Зачем? Должен. Должен. Зачем. Два прОклятых вопроса. Естественно. Единственно. Разумеется. Кто на них станет отвечать? Кому нужны прОклятые ответы? (К Женщине.) Тебе нужны проклятые ответы? (Будит всех.)

Спящий. Что?

Кремов. Мне нет.

Заварский. Тебе нужны прОклятые ответы?

Спящий. Сколько?

Женщина. Нет.

Облаков. Что ты спать не даешь?

Заварский. Не спите, ведь происходит что-то вокруг!

Кремов. Ну и пусть происходит, а я спать хочу.

Спящий. А я есть.

Облаков. Оставьте меня в покое, я ничего не хочу.

Женщина начинает смеяться. Ее никто не может остановить.

Заварский. ЧТО С ТОБОЙ?

Женщина (смеется). Я знаю, что будет с нами всеми через два месяца и один день.

Все смеются вслед за ней.

Все. В-третьих, мы ни о чем не догадываемся, что будет потом.

Заварский. Я никому не верю.

Женщина. Я никому не верю.

Облаков. Я никому не верю.

Кремов. Я никому не верю.

Заварский. А что будет с ними?

Кремов. Они будут жить дальше?

Женщина. А мы?

Спящий. И мы будем жить дальше, как и они, пока нам не приснится Илюша-купальщик.

Заварский. А кто это?

Стук в дверь. Все бросаются на свои места. Суетятся, перескакивают с места на место, как нашкодившие школьники, пытаясь восстановить то положение, которое они занимали в самом начале действия. На сцену выходит Платанов: он убирает людей со сцены. Голос за кадром размеренно читает письмо.

- Здравствуй, Прасковья. Как ты там? У нас хорошо, война кончилась. Значит, и у вас неплохо, наверное. Если вдруг случится непредвиденное - приезжай, расскажешь. А то я иногда тоскую по твоему старинному синему четырехэтажному домику с одним видом на сад, с большими и маленькими окнами, с балконом. Пруд, на который мы всегда ездили, тоже помню. Ты права - к сорока годам многое действительно становится непереносимым. О них, как ты просила - сообщаю. Яков Облаков побывал на самой длинной улице города. Кремов снова суетится и мечтает. Мужчина и Женщина исчезли. А Боря Красильников, наконец, починил умывальник. У каждого появилась своя цель в жизни. У нас на улицах по-прежнему полно людей. Вот и все, пожалуй, у нас. Как у вас? Если попадется мыло, или книги какие - присылай. Если нет - ничего. А так до свидания, сестренка. Девятнадцатого мая тысяча девятьсот двадцать пятого года.

Платанов садится на стул. Действие замирает.

Спектакль поставлен в декабре 1992 года.